Лиза простила меня за то, что я тогда ей наговорил. Она была со мной ласкова, иногда проводила пальцем по моей щеке и с искренним сочувствием смотрела в глаза. Ночью ее страсть становилась все интенсивнее, она словно жаждала до конца использовать каждую минуту, которую мы еще могли провести вместе. Иногда я говорил ей, что не могу. Меня так угнетало ожидание того, что должно было с нами случиться, что я просто не мог быть с ней.

Лиза никогда ничего не говорила по этому поводу, она просто обнимала меня тонкими руками и утыкалась носом в затылок. Так мы подолгу лежали в темноте, она знала, что я не сплю, я знал, что не спит она, но мы не знали, что сказать друг другу.

Несколько раз Лиза интересовалась, когда позвонит Моника, чтобы взять у нее интервью. Она старалась спрашивать об этом непринужденно, но я понимал, что ей хочется действия, чтобы уже знать, сколько времени ей осталось. Сначала я уклонялся от ответа, потом попробовал несколько раз связаться с Моникой, но все время попадал на голосовую почту. И каждый раз, когда нам с сестрой не удавалось поговорить, я испытывал облегчение.

Проект по застройке набирал обороты, но и это не могло вывести меня из ступора. У меня кончились идеи, иссякла энергия, и, несмотря на все мои старания, мне не удалось организовать демонстрацию в день, когда выставили архитектурный макет на всеобщее обозрение. Владелец «Блу Шоалс» позвонил мне и сказал, что, как бы он ни относился к тому, что я делаю, «уличные драки ему ни к чему», а в обед в служебном помещении отеля они будут отмечать Крещение и я сам все должен понимать. По голосу он показался мне симпатичным человеком, мне совсем не хотелось портить чей-то семейный праздник, поэтому я все отменил. Кэтлин только рассмеялась, когда я ей об этом рассказал, и пошутила, что у меня был шанс устроить настоящую революцию.

Лиза вышла в море на «Измаиле», Ханна была в школе, я попытался вести боевые действия, сидя за столом, но потерпел поражение и поэтому решил пойти в «Блу Шоалс». Несмотря на все свои неудачи, я получал удовольствие от прогулки: в те дни уже установилась хорошая погода, небо было ярко-синим, дул теплый бриз и Сильвер-Бей казался самым прекрасным местом на земле. Я привык к панораме залива, вулканические горы на горизонте радовали глаз, ряды бунгало и домов для туристов уже не вызывали у меня раздражения, пирожковые и винные лавки стали привычными пунктами остановки во время прогулки вдоль берега. В этом уголке мира было все, что нужно человеку. Были моменты, которые я использовал, чтобы вернуть себе уверенность и как-то успокоиться, и самым главным было мое решение остаться в Сильвер-Бей. Пока Лиза не вернется, я буду помогать Кэтлин удерживать ее дело на плаву и присматривать за Ханной.

При том, как складывались обстоятельства, я чувствовал, что хоть это я в состоянии сделать.

У стойки приема гостей в «Блу Шоалс», кроме меня, никого не было. Администратор – наверное, она узнала меня – показала большим пальцем за угол фойе. Там, окруженный картонными щитами с информацией об ожидаемом количестве гостей и о выгодах для местного сообщества, на стенде из плексигласа размером примерно четыре на шесть футов был выставлен макет.

Именно так я себе его и представлял. Вообще-то, присмотревшись, я понял, что он даже лучше, чем я себе представлял. Четыре здания с внутренними дворами и бассейнами. Солнечные козырьки повторяли очертания холмов за отелем. Гостиничный комплекс – белый, блестящий, безупречный и дорогой. Обычно всегда чувствуешь жутковатую безжизненность, когда смотришь на архитектурные макеты, но, глядя на этот, можно было легко представить компании людей возле бассейнов, усталых туристов, которые возвращаются в свои номера после проведенного на пляже дня. Площадка для водных видов спорта выдавалась далеко в залив, вокруг нее пристроились маленькие пластиковые лодочки, я заметил даже двух водных лыжников, за которыми стелился белый пенный след. Вдоль Китовой пристани – дорогие белые яхты и катамараны. Песок белый, белые здания, сверкающие стекла. Маленькие сосны взбираются на горы за отелем, море бирюзового цвета. В такое место можно влюбиться. Я должен был признать, это было похоже на кусочек рая, и, оставаясь бизнесменом, я не мог не испытать какой-то извращенный восторг перед собственным талантом. Потом я посмотрел в сторону небольшой бухты в конце залива и увидел, что ни отеля Кэтлин, ни Музея китобоев больше не существует. Только белый мыс.

Злость снова наполнила мое сердце.

– Выглядит очень даже неплохо, не находите?

Я поднял голову и увидел рядом со стендом мистера Рейли. Он был в рубашке с коротким рукавом, а пиджак перебросил через плечо, будто не ожидал, что день будет теплым.

– Вы должны быть довольны собой, – добавил он.

Я выпрямился.

– Мне вот интересно, где они взяли все эти маленькие фигурки?

– Существуют специализированные фирмы, – вежливо ответил я. – Можно заказать.

– У моего сына макет железной дороги, он его обожает, – продолжил мистер Рейли и присел, чтобы макет оказался на уровне глаз. – Надо будет с ними связаться и заказать несколько фигурок. Порадую сына.

Я промолчал, просто смотрел на место, где должен был стоять отель Кэтлин.

– В трех измерениях все выглядит иначе, – заметил мистер Рейли. – Я-то, когда смотрел на план, думал, что все понимаю, но макет делает проект живым.

– Это ошибка, – сказал я. – Этот проект разрушителен для вашего района.

Мистер Рейли немного сдулся и встал.

– Я слышал, вы решили у нас осесть. Удивляете вы меня, Майк, учитывая, сколько сил вы положили на этот проект.

– Просто я вижу то, что вы упускаете, – сказал я, – и не хочу быть частью этого.

– Не верю, что мы много потеряем.

– Всего лишь ваших дельфинов и китов.

– Дружище, вы излишне драматизируете ситуацию. Люди из береговой охраны установили глушители на диско-лодках. Их не видно в заливе уже больше десяти дней. Они все поняли.

– Это пока не началось строительство зданий.

– Майк, нет никаких свидетельств, указывающих на то, что высотные дома на берегу могут нарушить покой обитателей залива.

– Дома – нет, водные виды спорта – да.

– Бикер пообещал, что они установят жесткие правила.

– Вы думаете, что восемнадцатилетний парень на гидроцикле будет соблюдать какие-то правила? Одно влечет за собой другое, мистер Рейли, – сказал я. – И все это плохо отражается на китах.

– Должен с вами не согласиться, – сказал он. – На этой неделе в заливе были замечены как минимум два кита, что вполне приемлемо для этого времени года. Преследователи снова выходят в море. Дельфины никуда не делись. Простите, что говорю вам это, но я действительно не понимаю, почему вы так решительно настроены против застройки.

Мы стояли друг против друга, а между нами находился огромный стеклянный стенд. Мне хотелось врезать ему, что было совсем на меня не похоже и к тому же прискорбно, потому что при других обстоятельствах он бы мне даже понравился. Я сделал глубокий вдох и показал на макет:

– Мистер Рейли, сделайте мне одолжение, скажите, что вы видите, когда смотрите на это?

Рейли засунул руки в карманы.

– Кроме того, что я сам был бы не прочь там остановиться? Я вижу новые рабочие места. Вижу активность, которой так не хватает в нашем городе. Вижу новый автобус, школьную библиотеку из кирпича, а не на колесах, а еще я вижу оживление торговли, новые возможности для людей. – Он криво улыбнулся. – Вы сами знаете, Майк. Это ведь вы открыли мне глаза на все это.

– А я скажу вам, что вижу я. Я вижу перебравших пива туристов, которые гоняют по заливу на моторных лодках. Вижу дельфинов, изувеченных винтом, потому что они не успели уйти с дороги. Я вижу диско-лодки, которые в погоне за выручкой берут на борт слишком много желающих поглазеть на дельфинов. Вижу китов, которые перестали ориентироваться и выбросились на этот нетронутый белый берег. Вижу, что останется от миграции горбатых китов, их маршрут отодвинется на много миль от Сильвер-Бей, и неизвестно, сколько из них погибнет в процессе. И сколько людей, которые зависят от китов, потеряют работу. А еще я вижу чертову большую дыру на месте семейного отеля, который простоял там семьдесят с лишним лет.